говоришь мало, задаешь вопросы. волосы в пучке ловят хлопья пепла
табачного и редко не скрыты под шапкой или капюшоном.
рассказы обезличены, а в музыке нежность.
за стеклом февраль и старая заставка
"полет в бесконечность".
...давно перевирал всякие истории на правах нездешнего. На вид было 15-16 лет, кожа бледней обычной, рост ниже среднего, глаза зеленей тех что были приняты здесь. Пришел с юго-востока, оттого и говор имел странный, нездешний. Сразу и не скажешь, что в нем не так. Но открывал рот и дыхание замирало у слышащего. Говорил глупости, рассказывал старое и давно известное. Рассказывал слушающим их истории и те смеялись. Подсовывал им под нос зеркало и те плакали. А пока те с самих себя рыдали и ржали, тащил с их карманов золотые. Тащил, прощался, кланялся и уходил. Пересчитав собранное, брал монету на кружку пива и кусок сыра, а остальное закапывал под крыжовником, в старом парке, что вокруг заброшенной усадьбы. Количество золотых под крыжовником было очень велико
, ведь пиво и сыр покупал каждый день, и закапывать каждый раз приходилось все глубже .
И по однажды по осени, засыпав листвой зарытые монеты, направился в свою лачугу, но проходя встретил девушку.
Волосы у её едва доставали плеч и имели цвет почерневшего на углях каштана. Черты же лица были необычайно тонки и прекрасны. Но в глазах явственно читалась сжигающая изнутри печаль и соленое уныние.
Он подошел к ней и начал рассказывать истории. Он рассказал ей как она полюбила, как зачала от любимого, как угождая любимому убила в себе зачатое, как была брошена любимым. Плакала и рыдала. Кричала заламывая руки, но в тоже время ей становилось легче. А потом он показал ей зеркало. Темный каштан волос вокруг тонких черт лица и позеленевшие заплаканные глаза. Было что то в этом нелепое, глупое, смешное до коликов в животе, до судороги в скуловых мышцах. Она и смеялась искренне, ей было хорошо. Она даже не заметила как и куда он пропал.
А он на ходу прятал в сумку старое зеркальце, и смотря на горизонт (в ту точку где земля сливается с небом), шел обратно в парк, закапывать добытые монеты. Так словами и забирал лишнее, зеркалом раздаривая недостающее а ловкими руками утаскивая кошелек. Тем и жил, на правах нездешнего.
Нематериальные образы висящие в пространстве как напоминание о нежном возрасте. отчаянно хочется покончить с этим всем.
И снова будет этот день, и как каждый год до сей поры, не сбудутся мечты, не разорвет обыденности мрак и свинец небес, фейерверки радости и огни чудес.
а дальше ты помнишь. дальше ты знаешь. за тобой все записано.
Вечный - самый лучший город на земле.
Вина и мне подруга. Сколько раз хоронили ведь, а? Сколько раз, мимоходом, вскрывали гнилые доски и доставали прохладное прекрасное и безнадежно молодое? Вот и мне думается, что узорам виться тушью по запястьям. А ты пиши.
Давай напишем роман. Неимоверно пошлый и одновременно поучительный. Все беседы, переписки, смс таинственного содержания с словами песен, и просто записи в чужих блокнотах. Все что помнит движения тепла между двумя телами. Все что хранит печать настоящего. Давай напишем роман, что бы было нельзя забыть. Давай напишем роман, что бы было что скрывать.
как мы докатились до йодистых препаратов, не ясно. сперва ломало, чесалось. жгло изнутри. мутило. а потом все в жизни начинали ровнять с йодом, насколько хуже.
отпускало. ломало уже просто так, без ничего. потом новая партия и вот уже ломает не на пустом, а с заходом на новый круг.
боги, благословите и заберите в ад фармацевтов !Тут скоро обещали начало змеиного года. Я устал от драконов.
Стояла в Вечном, в паре сотен шагов от реки, одна хижина. Маленькая, низкая, в один этаж. Пол был устелен сухим зверобоем, а стены и потолок покрылись копотью от жаровни, на которой курились в большом разнообразии пахучие травы.
Хозяйкой хижины была молодая девушка по имени Са Кирянес. Сколько люди помнили себя, столько стояла эта хижина, и владела ей вечно молодая Са Кирянес. Улыбающаяся и любящая плясать под треск тлеющей травы. Промышлявшая тем, что за пару серебряных показывала обыкновенным жителям, не больше и не меньше, самый настоящий ад. Люди платили, боялись, уходили едва волоча ноги, торжественно клялись, что больше даже не посмотрят в сторону клятой избы. Но гостей у Са всегда хватало.
И довелось однажды, одному крысолову извести на нет крыс в большом амбаре. Не менее 3х недель крысолов травил их ядами, читал молитвы и рисовал на стенах послания крысиному королю, и когда уже было собирался жечь крыс вместе с амбаром и зерном, младшая дочь хозяина увидела убегающих от туда крыс. Хозяин забрал у крысолова факел и вручил ему установленную плату - 1 золотой, и компенсацию за яд, краску и 2 ведра высокооктанового бензина - 3 серебряных.
Разбогатевший крысолов засобирался домой, на речную станцию, что бы за 1 серебренник до дома, но по пути, за двести шагов до станции увидел хижину. Через открытую дверь была видна танцующая молодая девушка. Он зашел, наступая грязными ногами на сухие ветки среди которых, как подумал крысолов, наверняка, водятся крысы. Зашел и увидел сидящих вдоль стен улыбающихся людей. А девушка танцевала. И странный запах от решеток кружил сильнее чем крысиный яд в жаркий день. Она подскочила к нему, обняла. И улыбаясь спросила, хочет ли он, что бы она показала ему ад. Через секунду он уже протягивал два серебрянных этой девушке. Даже не пытался торговаться.
А потом она показала ему ад. Там не было крыс и было сухо. Крысолов выходил из хижины с трудом, но ад показался не страшным и атмосфера в целом была там приятная. Но выйдя на улицу его охватил настоящий ужас. Его окружали странные, страшные создания. Земля уходила из под ног и даже пыталась его ударить. Небо смотрело на его одним красным глазом и не проявляло к нему симпатии.
Крысолов побежал к лодочной станции, сражаясь с землей и стараясь не смотреть на небо. Бежал считая каждый удар пяток об землю. От двухсот до нуля. И вот подняв глаза, на месте станции он увидел только одного мужичка на низкой лодочке. Запрыгнув к нему, он назвал куда плыть и сам улегся на дно пытаясь перевести дух от того что настигало его всю дорогу до станции.
Лодка ударилась в берег буквально через мгновение. Осмотрев удовлетворенно спокойно повисшую на небе полную луну и смирную землю за бортом лодки, он не задумываясь спросил, сколько с меня. Ожидая услышать привычную сумму в 1 серебренник, он полез уже в карман, когда лодочник не поднимая от воды глаз сказал, что по монете на глаз, иначе отвезет он его в одно мгновение обратно в те края где земля нападает на людей, а небо смотрит своим красным глазом. Бедный крысолов испугался сильнее чем когда либо до того.
Домой он вернулся без гроша, и сидя перед старой печкой еще долго спорил сам с собой. Спорил, ругался, но так и не пришел к выводу, был ли настоящий ад в хижине или же он был за её пределами.
А молодая Са Кирянес точно знала, что он унес ад с собой. Так было всегда в Вечном.
Серое небо и грязный снег. Это ли должно дарить ощущение праздника? Кто, под столь гнетущим свинцом окружения, будет петь песни, а не глушить алкоголь бутылками ? Надо срочно искать зимние песни. Такие что бы орать в ранних зимних сумерках. Такие песни что бы слуха не требовали, а ставили условием только искреннее желание поорать. такие песни еще могут спасти. другой альтернативы алкоголю этой зимой под грязным небом, стоя на сером снегу, нет.
выпало мне идти домой поздней ночью. прекрасная ночь, ветер задувает в глаза кровь, выгодно подчеркивая грязную зелень глаз.
Выхожу из подземного перехода свежепостроенного что у парка, и иду спокойно и чинно по пешеходной дорожке. Вдруг, где то из за спины, слышу звук клаксона. Думаю, все, докапываться будут щас гопники какие то. Поворачиваюсь, а там патрульная машина. Милиция родная смотрит через лобовое стекло. 3 ночи! я в изрядном удивлении поздоровался. Спросили сколько лет, что в рюкзаке, рисовал ли в переходе, куда иду. отрекомендовали, если встречу "недопитков" лучше бежать. В свою очередь, я просто не мог не спросить, могут ли они подкинуть меня до дома. Сказали что они должны здесь патрулировать. огорченный до глубины души, рассуждая о милицейском беспределе, я продолжил свою дорого домой. недопитков встретил, но мало.
На моей старой клавиатуре, тонкой, клевой во всех отношениях, были над стрелочками, справа от кнопки ентер, специальные штуки для выключения компа\перезагрузки\засыпания. Удобно очень.
И однажды, ночь, луна, пишу тебе про то как сильно тебя люблю, как остро чувствую, как отчаянно стремлюсь к тому что бы проводить с тобой каждый момент времени. Пишу выливая естество в формат одного сообщения. Выправил знаки препинания, перечитал еще раз. Отлично. Таков я помещенный в пару строк! Я собираюсь отправлять сообщение, с размаху средним пальцем бью по кнопке ентер, и на пару сантиметров промахиваюсь. Компьютер выключается. Сперва, я в бешенстве, потом задумчиво смотрю в ночь через стекло окна и балкона.
До горизонта чистое небо, луна. В комнате тепло. Внутри одно слово "правильно". Компьютер выключен, пора спать.
Я к чему это говорю. многое изменилось. клавиатура поменяла цвет и лишилась чудесных кнопочек. Вместе с ними исчез цензор от объективной реальности. Меня ж никто неожиданно теперь не остановит!
Каждый раз проходя мимо того дома, я звоню. Сказано, что надо пересечься. Кто я такой что бы противиться. И вот, пожалуй, не первый год звоню. Все мимо. Вот и очередной звонок сброшен. А до того, летом, не было в городе. А до того, в гостях. Может звезды. Наверное, они. да.
А я, что я . Гуляю по городу. в другой раз. ложись спать.
дети очень обидчивы. хуже их только взрослые, которые это не переросли.
Никогда не узнаешь, что их заставит затаить на тебя обиду. Вот вы шутите и разговариваете, но скажи слово "плохо" смотря в землю возле её ног, и вот ты первый враг. Ну или, допустим, ляпни, что в чем то лучше её кто то другой.
Проще сразу самому умножиться на ноль.
берегитесь взрослых детей.