В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым -

Самое высшее в мире искусство".

 

Сергей "наше всё" Есенин

---

твои фото въедаются в мозг. ты светлая и улыбаешься. я скалюсь и жмурюсь в пустоту. мне мало всегда и я сломясь несусь в бездну. Ты в уютном мире строишь себе проблемы. я пьян и доволен, все эти слова не о тебе.

---

Кисельное

По рождественски зол, по воскресному глуп. На будущем крест, по прошедшему грусть.
Вся радость сегодня. кисель да трава. Письма к тебе - под снегом зола.
мои откровенья - изгаженный лист, твоё сожаление - минутный каприз.
где бодрость, где счастье - поди разбери. заказывай чай и говори.
Рассказывай нехотя, говори не в попад. спорь, обвиняй, докажи что не прав.
Пей чай, докуривай четвёрку кент, все твои проблемы не более чем бред.
Твои терзания - чисто, хуйня. Тебе бы пиздострадальца, и ебаря.
Тогда бы покойнее было бы всем. но нет жеж ...
заибало, иду спать как допью свой черничный кисель

---

мои облака изрядно давят меня к земле. мне не хватает шрамов и мой круг не превратился в спираль. а ты всё одна и наверняка говоришь что это хорошо и тебе нравиться то во что сложилось всё это.

 

---

А я так. я всего лишь болею. я всего то прОпасть, пропАсть боюсь. Таблеточки, капли, драже и прочие выручалочки - наше всё. но вот пол второго ночи, сна не в одном глазу, и из родных С-30 звучит Пикник - Египтянин.

---

кошмары сбываются. молодец. не удивляйся если попрошу пробить мне.

---

Остатки таблетки пуэра переместились в заварник. Допиваю эту чашку чёрного и бодрящего чая и выдвигаюсь на маршрут лошицкий-горького .

---

Они заебуться делать нас похожими на себя.

на том и стоим

---

Башлачёвский "влажный блеск наших глаз" и джен эйровские "вулканы", очень хорошо заходят. но что-то , как-то одиноко

---

чашка кофе. на работу. вечером возможно тренировка. крутой раскладик.

---

я по быстрому сдам, и дальше понесёмся. ананасовый сок? согласен ли без подготовки на 4 бала? ясен пень, меня ждут.

о чём это ... да хуй его знает. серо-зелёное настроение. всегда вовремя!

---

голубоватое под тонким и белым. тропинки проложенные по холмам, равнинам и впадинам. Разветвляющиеся и пульсирующие дорожки рвущие изнутри тонкую папиросную бумагу в такт галерному барабану. улавливаешь ритм бьющий на щеке и заставляющий жилы на лбу превращаться в маленькую змейку? Ощущаешь напряжение во взгляде и заплутавшую улыбку из под опущенных бровей?

а теперь расскажи о том что я люблю!

 

---

Красные кресты на акварельной помеси изумрудного и небесного. Чай и мёд. несостоявшийся день.

Христианин в кабак последним закладывает нательный крест, мусульманин тащит молельный коврик. что нести в кабак атеисту?

---

воскресное утро начинается после полудня. ленивое кофе, сонное умывание. неспешные сообщения с опечатками и потерянными линиями разговора. Отличный турнир вчера имел место быть на минск-арене. Пуля всех порвал. Без дураков, настоящий боец .

---

кофе и рыба на обед. зарядка и музыка.

______

 

От стрел, что мечет смерть, нам не найти щита:

И с нищим, и с царем она равно крута.

Чтоб с наслажденьем жить, живи для наслажденья,

Все прочее - поверь! - одна лишь суета.

(с) Омар наше-всё Хайам

 

---

светловолосая дредастая прелесть, 15 минут до бывшей конюшни. любила восток, теперь любит запад. были стилы, стали туфельки. Она готова целовать стены и асфальт украинского города, куда отправляется на выходные. если я его полюблю, я ей должен. если, конечно, мы пересечёмся ещё раз. Эти сестрички всегда умиляли. Белая, чёрная и рыжая. мир умеет радовать.

---

Пьём канон за упокой. За упокой понимания и привязанности к обстоятельствам.Здравница за действие как самоцель, за субъективную реальность в голове, за понимание отчаяния с которым носился Диоген Синопский! Улови, почему он хуярил прибежавших на крик. Чувствуй и пей, сегодня пятница!

---

Утонувшие в тумане огни фонарей, растворяющиеся пешеходы, смех вплетающийся в молочную пелену. Зная что хотим, делаем то считаем нужным. Когда не будь ,э то будет нереальной историей, сейчас это то в чём
нахожусь.

---

Ах мои маленькие феи, осталось ли тут, хоть что-то, во что вы верите. Остались ли в ваших рядах те кто готов играть в открытую? Где опасные оскалы очаровательных белых зубок? Во что будем играть?

@музыка: вика гоу вайлд

@настроение: чайное

---

Слово ИУИ !

Истинный учитель истины о любви(с) ...Наш современник, как правило, воспринимает возможность Отдохнуть От Людей как эксклюзивное наслаждение.

Тут есть над чем подумать. Ведь в течение тысячелетий отшельничество считалось самопосадкой на жёсткую диету, на лишение себя самого ценного – общества других людей. Сегодня та же репрессия к себе почему-то рассматривается как признак окончательно удавшейся жизни.

Налицо патология – не новая сама по себе, но в предыдущие века протекавшая бессимптомно. Если в примитивных обществах т.н. «коллективизм» обусловлен страхом перед клыкастыми буками внешнего мира – то в обществах, где развиты недотыкоммуникации (зарплата поступает на карточку, пиццу приносит смуглый офицант по вызову, а рабочие обязанности отправляются по интернету), поводов для животного коллективизма нет.

Поэтому у городского современника мы регулярно в неприкрытом виде наблюдаем то, что в дикие века драпировалось упомянутым животным коллективизмом. А именно -- повальную обиду на равнодушие ближних с одновременной неспособностью их хоть немного любить самому. Патологию эту мы можем назвать «башенным принцессизмом» -- в память о сказочных персонажах, ожидавших чего-то большого и чистого на безопасном расстоянии от реальности.

Башенный принцессизм лучше всего выражается в риторическом вопле: «А за что любить людей? Вот за что?! Они заливают сверху, кидают на зарплату, ленятся работать, не моются, жрут как свиньи, идиотски гогочут над остротами Петросяна и толкаются в метро, к тому же часть из них дикие таджики, которые, если что, равнодушно меня зарежут -- а я их любить должен? У меня ещё башню не сорвало».

Отвечаю: вопрос подобным образом может ставить только тот, кому само понятие любви неизвестно.

Коротко говоря, друзья мои – если бы людей «было за что любить» - этот процесс 1) назывался бы не любовью и 2) описывался бы фон Хайеком, а не Пушкиным. «За что любить» - вопрос того же плана, что «за что дышать». Дышат не оттого, что воздух этого достоин, а потому что лёгкие есть.

Любовь в её истинном понимании – это свойство любящего, а вовсе не объекта любви. Способность любить означает, что её носитель – не вечный терпила, затолканный в метро и засмеянный Петросяном до полной беспомощности. А напротив – могучий источник всякой ситуации. Уверенный в том, что его естественное состояние – бить ключом, меняя прилегающий мир. Могучий человек так могуч, что способен беспричинно (или, вернее, с самим собой в качестве причины) заботиться о других, ибо его «я», фигурально говоря, простирается за пределы его собственной тушки и включает окрестности – порой до самых пределов вселенной.

Любовь – это воинствующая полноценность, и этим всё сказано.

Поэтому любящий просто не умеет жить в унынии и бессилии: для него признать, что он ничего не может изменить – столь же неестественно, как для Ивана Поддубного было отказаться поднести старушке сумку, потому что тяжёлая.

Та же «любовь», которую ищет в других жертва башенного принцессизма – есть нечто, импортированное, видимо, из компьютерных миров, сплошь населенных покорными юнитами. Любящий человек, с точки зрения больного эмоциона – это его собственный нерассуждающий юнит, которым никто другой не может сражаться. Достаточно внимательно прослушать дневной эфир любого радио – и мы услышим, какой любви взыскует нездоровый современник: с его точки зрения, любящий должен обо всём забыть, как гётевский лемур, ни о чём ином не думать, как маньяк, и слушаться своего пользователя, как Терминатор 2.

Всякое отклонение этого юнита от нерассуждающей покорности воспринимается при башенном принцессизме примерно как массовый намаз на московской улице – больной видит, что этот человек, которого он считал покорным – на самом деле таит в себе другие сверхценности. По меньшей мере равнодушные, а может быть – и враждебные к больному. А это угрожающе и вызывает желание надёжно отгородиться. Ибо себя больной полагает слишком маленьким и жалким, чтобы хоть в чём-то соревноваться с любой другой ценностью.

…Таким образом, мы можем с достаточной уверенностью предположить: кризис в любви, неодолимая тяга к самбуке на закате и прочий психический озноб от людей проистекает от неспортивного и малоподвижного во всех смыслах образа жизни. Человек, не меряющийся силами с мирозданием, рано или поздно дисквалифицируется до жирненького сыча (кстати, 90% хамящих в метро, подрезающих у перекрёстков и ленящихся на работе – это именно они, выдранные из своих вечно достраиваемых норок жестокой необходимостью трудиться).

Следовательно, средство от невыносимости людей также вполне очевидно. Достаточно всего лишь неустанно тренироваться, соревнуясь с миром во всех вообразимых достоинствах – и однажды вы сможете вынести ближних, даже если они ширококостные и сопротивляются.